– Все правильно, Пол. Я рад, что ты не стал рисковать.

– Однако около одиннадцати вечера я снова ее заметил, –продолжал Дрейк. – Она играла в рулетку в одном из казино, и ей страшно везло.К тому времени она переоделась в обтягивающее вечернее платье.

– Она тебя заметила?

– Нет, – покачал головой Дрейк. – Я оставался в дальнем углуказино и следил за ней уголком глаза. Я играл в кости. И, поверь мне, Перри,именно таким образом нужно действовать, если хочешь выиграть.

– Каким? – не понял Мейсон.

– Не обращая особого внимания на игру, наблюдать за кем-то вдругом конце зала. Я начал с пятидолларовых фишек и ставил их все время на одноместо. Потом перешел на двадцатидолларовые.

– Кто-нибудь заметил, что ты следишь за блондинкой?

– Нет. Сейчас расскажу тебе одну хохму. Несколько человекрешили, что я играю в кости по новой системе: ставлю фишки, не смотря на стол иотвернувшись от него. Так что через некоторое время половина игроков сталикласть фишки не глядя.

– Им это помогло? – поинтересовался Мейсон.

– Нисколько. Везло только мне.

– Как ты считаешь, девушка тебя видела, когда выбегала изказино и садилась в такси?

– Черт побери, Перри, не представляю. Она относится кимпульсивному типу. Руководствуется внезапными порывами. Вчера, когда она настоянке села в машину, она вначале совсем не собиралась в аэропорт. Однако,когда она добралась до Голливуда, у нее определенно появилась мысль слетать вЛас-Вегас. Она взглянула на часы, резко развернулась на Ла Бреа и понеслась наполной скорости к аэропорту.

– То есть ты считаешь, что ее визит к Барлоу – сиюминутноежелание? – уточнил Мейсон.

Дрейк кивнул.

– Кстати, Перри, а кто эта дамочка? – спросил сыщик.

– Гламис Барлоу. Дочь…

– Гламис? – воскликнул Дрейк. – Боже праведный! Почему я самне догадался?

– У тебя есть о ней какая-то информация?

– Полно всего. Получил отчет от источника, которому оченьдоверяю. Об этом умалчивалось, и в газеты ничего не просочилось. Любопытнаяистория… Мне следовало бы сообразить, что к чему, когда ты велел мне съездить кдому Стивена А. Барлоу в Лас-Вегасе… Хотя этой информации у меня тогда еще небыло. Отчет лежал на столе в моем кабинете. Просто сюжет для романа. НэнсиАдаир жила в Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке и была свободной художницей. Тогда онане только рисовала, но и писала рассказы. Насколько я понимаю, с литературнымтворчеством все было в порядке, потому что на жизнь ей хватало. Ты знаешьатмосферу Гринвич-Вилледж. Там также проживал молодой писатель Джон ВерманХасселл, который собирался написать великое произведение и таким образомизменить мир. Он был лет на семь или восемь старше Нэнси, родом из Техаса. ВТехасе у Хасселла умер дядя и оставил ему большой участок земли, в общем-то непредставлявший никакой ценности. Хасселл и Нэнси какое-то время жили вместе, и Нэнсизабеременела. Нэнси хотела, чтобы Хасселл на ней женился, а он, насколько ядогадываюсь, не проявлял особого рвения. Он сказал ей, что они оба современныелюди, не верят в условности, у каждого своя жизнь, они гении, а следовательно,не должны быть ничем связаны. Раз у Нэнси возникли проблемы, она должна сама сними разбираться.

– И что произошло?

– Нэнси оставалась в Нью-Йорке еще месяца три, а потомисчезла. Совсем исчезла. В дальнейшем на участке Хасселла обнаружили нефть, онстал мультимиллионером. Он оглянулся назад, вспомнил о своем романе с Нэнси ипонял, что на самом деле любил ее. Он потратил несколько тысяч долларов начастных детективов, но ее и след простыл. Он давал объявления в газеты, делаявсе, что только мог придумать.

– А почему он вдруг решил ее найти? – поинтересовалсяМейсон.

– Насколько я понимаю, за это время он лучше узнал женщин, –объяснил Дрейк. – А Нэнси – личность, выделяющаяся из общей массы.

– Да, я слышал, – кивнул Мейсон.

– Нэнси приложила массу усилий, чтобы замести следы, –продолжал Дрейк. – Поменяла фамилию, переехала в Лос-Анджелес, родила ребенка,а через несколько недель после родов познакомилась со Стивом Барлоу. Барлоу жилв Сан-Франциско. Он – любитель всего нетрадиционного, и Нэнси ему понравилась.Они поженились и переехали куда-то на север. Барлоу занимался покупкой ипродажей недвижимости, приобрел неплохой участок в Портленде, Орегон, и ониперебрались туда. Там он занялся перепродажей лесных участков. Потом они ещераз переехали – в Бенд, Орегон. Вскоре после этого развелись. Позднее Нэнсивышла замуж за Джилмана.

– Что из всего этого знает Гламис?

– Ничего, – ответил Дрейк. – Она считает Стива Барлоу своимотцом. И, насколько я понял, Стив к ней очень привязан. Я не знал, что онсейчас в Лас-Вегасе, иначе вся картина выстроилась бы у меня в уме. По моимданным, он последнее время жил в Бенде, Орегон. Кстати, когда они развелись сНэнси, одним из условий было, что Стив Барлоу имеет право видеться с дочерью влюбое время и так часто, как пожелает.

– А что с Хасселлом? – спросил Мейсон.

– Он умер шесть лет назад, так и не женившись. Он оставилпосле себя большое состояние, и в частности три миллиона долларов после уплатывсех налогов лицу, которое сможет доказать, что он или она – ребенок НэнсиАдаир, жившей в Нью-Йорке, рожденный или рожденная вне брака. Хасселл указалпримерную дату рождения. Нэнси не хотела иметь с ним никаких дел после того,как он отказался ей помочь, когда она попала в трудную ситуацию. Узнав прозавещание, Нэнси отправилась к другим наследникам Хасселла и заявила им, чтоподаст иск от имени Гламис. Наследниками являлись брат и сестра Хасселла. Ониполучили значительную сумму денег и недвижимость. Они попросили Нэнси непредавать дело огласке и тихо выписали ей чек. Именно так я вышел на след. Одиниз частных детективов, нанятых братом и сестрой, рассказывал моему оперативникуэту историю несколько лет назад, а когда я дал ребятам задание заняться НэнсиДжилман, этот парень все вспомнил, поднял какие-то документы и добавил деталей.Нэнси представила квитанции об оплате аренды квартиры в Гринвич-Вилледж вНью-Йорке. Именно эта квартира упоминалась в завещании Хасселла. Черезсвидетельство о рождении Гламис она ничего подтвердить не смогла, потому чтовоспользовалась вымышленным именем, но у нее оказались лучшие доказательства:девушка унаследовала черты Хасселла. Как только брат и сестра увидели Гламис,они поняли, что она и есть тот ребенок. Вначале они предложили полторамиллиона, потом договорились на два после уплаты налогов. Хасселл особо указалв завещании, что он не желает предавать дело огласке, чтобы ребенок незаподозрил, что является незаконнорожденным. Да и самой Нэнси не хотелосьставить Гламис об этом в известность.